vgrogorjev | Казаки-разбойники...

Оригинал взят у

В бывшей ленинской комнате Мытищинского дома культуры проходил Казачий Круг. Во главе квадратного стола сидел фельдмаршал Мытищинского казачьего войска, атаман Игнат Сергеевич Головня. Грудь, живот и даже часть спины атамана были, как ёлка, увешаны блестящими значками, медалями и орденами. Ковыряя в носу, атаман любовно рассматривал свой широкий лампас. В это время есаул Пётр Павлович Поддатый

отчитывался перед собранием о результатах казачьего патрулирования: – Давеча бабку на остановке поймали! Семечками торгует. Лицензии нет, санкнижки тоже. Бабку пожурили, семечки конфисковали в пользу вольного казачества. – говорил Поддатый, сплевывая на пол шелуху. – Также задержаны незаконные мигранты из Азии в количестве трёх штук. Мигрантов пожурили и оштрафовали на 3000 рублей в пользу вольного казачества… В парке обнаружено логово бомжей, промышляющих сбором стеклотары. Бомжей пожурили, стеклотару конфисковали в пользу вольного казачества… А рынок, батька, мы охранять перестали. Там кавказцы малость распоясались. Грабежи, разбои, пару мужиков подрезали, нескольких девок изнасиловали. Ходить туда мы нынче остерегаемся – не ровен час получим по сопатке, подорвём свой казацкий авторитет… – И это правильно, Петро! – сказал атаман, покручивая ус. – Хочу сказать я, казаки, что государство наше издревле многонациональное! Уважать мы должны обычаи уроженцев кавказских республик. И всех прочих народностей. Ибо сказано в Библии: "Все люди братья". Ни к чести казацкой разжигать рознь между братскими народами. Прошли те черносотенные времена, когда казаки самоутверждались битьём жидовских морд и лихими еврейскими погромами. Али нет? – Прошли, батька, прошли! – зашумели казаки. Особенно громко шумел сотник казацко-байкерского полка, генерал отдельной мотоциклетной бригады Святослав Михайлович Донской-Заволжский (в "девичестве" – Соломон Моисеевич Доберман). – Нынешнее смутное время бросает казачеству другие вызовы… Узнал я, братцы, что в завтра МГУ состоится, прости Господи, семинар по поганой биологии и насквозь лживой теории эволюции. Вместо того, чтобы изучать Закон Божий российские отроки вынуждены лицезреть богомерзкие пасквили кощунника Дарвина, отрицающего божественную природу происхождения человеческого. – сокрушенно произнёс атаман и воинственно взвизгнул. – Православие или смерть! Не пора ли нам, други, ударить жгучей казацкой нагайкой по окаянному дарвиновскому мракобесию?! Не пора ли сжечь в огне поганые лженаучные книги, а их очкастых распространителей прилюдно высечь в назидание врагам православия!? – Пора, батька, пора! – зашумели казаки, осеняя себя крёстным знамением. Есаул Поддатый в порыве верноподданеческих чувств даже взмахнул бутафорской дерматиновой плёткой. – Тогда завтра в 10:00 собираемся подле фонтана МГУ. Форма одежды – парадная. С собой взять святую воду и осиновые колы. И Евангелия не забудьте. – сообщил атаман. – Покажем нехристям, что не перевелись ещё защитники православной веры на земле русской! Не посрамим чести казацкой!.. Ну, ежели всё, то я вас не задерживаю. Ступайте с Богом! Тут со своего места, торжественно кряхтя, поднялся генерал-хорунжий казачьих войск, бывший член КПСС, а ныне почётный хоругвеносец Силантий Владленович Краснозадов. – Позвольте от всего Казачьего Круга преподнести нашему батьке Головне очередную высокую награду за его праведные труды во славу Казачества и России-матушки! – сказал хорунжий и, не мешкая, повесил куда-то на плечо атамана новую золотистую медальку. – Ай, спасибо, братцы! – молвил атаман, пытаясь прочитать надпись на реверсе медали. – А что же тут начертано… "Три дня без пьянок и гулянок во время летнего отпуска". Да, был такой подвиг… Ух, зато и нарезались мы с есаулом на четвёртый день. Помнишь, Петро? – Помню, батька, помню! За то и получен мною орден "Неделя в глубоком запое" II степени, – сказал есаул Поддатый и бережно погладил один из своих многочисленных "крестов", расположенный где-то в области печени. – Но в следующий сход, братва, жду я от вас очередного воинского звания! – сурово произнёс атаман, оглядывая казачков строгим отцовским взглядом. – А то, что же получается – атаман Заполярного войска Богородькин уже генералиссимус казачьих войск и вице-адмирал казачьего флота, а я всего лишь какой-то фельдмаршал?! Негоже это, негоже! – Негоже, батька, негоже! – зашумели казаки. – Всё, айда по хатам! – скомандовал атаман. – Ну-ка поднимите меня, братцы! Есаул Поддатый и хорунжий Краснозадов, взяв под локти, бережно приподняли своего атамана. Атаманский китель, густо увешанный металлическими позументами, увеличивал примерно на полцентнера и без того немаленький вес его хозяина. Звеня словно огромная жирная копилка, Головня, грузно ступая, направился к автомобилю. "И как это наши предки-казаки ездили на лошадях? Да ещё и шашками умудрялись рубать?!" – подумал он, плюхнувшись в облепленный иконками салон своего православного "Лексуса". – "Награды у них были алюминиевые, что ли?!"…